[All fandoms]

Вампирские хроники Энн Райс. Лестат, Луи, Мариус, Арман, Дэниел, Дэвид, возможно Хайман. Новый год, подготовка к празднику и сам праздник, обмен подарками.

@темы: Фандомное, Праздничное

Comments

[Гость]

1 424

- Господа, у меня идея!
Идея, конечно, принадлежала Лестату – ибо кому еще, кроме Принца-паршивца, который сам как праздник, который всегда с тобой, могла придти в голову мысль праздновать наступление нового – еще одного, ничем не отличающегося от бесчисленного количества предыдущих и последующих - года.
Зато первым, кто поддержал эту идею, весьма неожиданно оказался Мариус. С хладнокровностью истинного сына тысячелетий он рассудил, что предоставить Лестата самому себе, когда он жаждет света и сладости, равносильно осознанному допущению Апокалипсиса, а значит, на время опасной ночи лучше быть рядом с ним. Желательно, в таком количестве, чтобы суметь скрутить его в случае необходимости.
Дэвид Тэлбот был вампиром достаточно юным – но очень британским; по сути, он почти не уступал Мариусу в разумности (отчего тот, привыкший к импульсивным своевольным ходячим катастрофам, смотрел на него с подозрением) и с его логической выкладкой согласился безоговорочно.
Откуда-то из Греции достали Армана – Лестат не сумел докричаться до него телепатически, но, к счастью, догадался позвонить на мобильник. Херувим выслушал, задумчиво помолчал в трубке, потом лаконично согласился: «почему бы и нет». Прозвучало это так, что все заподозрили что-то неладное.
…Луи, как обычно, никто и спрашивать не стал.
Без особой надежды Лестат попросил Мариуса разыскать и пригласить Габриэль. Мариус также без особой надежды мысленно обшарил земной шар и получил от благородной матери ответ в том духе, что она не собирается спускаться с Эвереста только потому, что ее сын окончательно двинулся. В вежливой формулировке сообщение было передано Лестату; Лестат грустно вздохнул.
Встал вопрос о месте празднования.
- Остров Ночи, хотя вы и игнорируете его существование, по-прежнему к вашим услугам, - сказал в трубке Арман.
- Да там снега не выпало, наверное, ни разу со времен Близнецов, - усомнился Лестат.
- Я об этом позабочусь, - отрезал ангелический миллиардер. Спорить никому не захотелось.

…Остров Ночи переливался праздничными огнями и белоснежным песком; теплая как парное молоко морская вода лениво накатывала на побережье. Но у Армана все шло по плану; это будет сюрприз, объяснял он каждому язвящему вновьприбывшему.
Вампиры приходили по одиночке, с разных сторон, все как один в длинных черных плащах, в окружении коробок и таинственности. Хозяин дома встречал гостей и скользил по галереям точно в таком же плаще.
- Господа, вы прямо как в Театре Вампиров, - визгливо рассмеялся Дэниел. Как Арману удалось оторвать его от собирания моделей в доме Мариуса – оставалось загадкой, но загадкой приятной. Теперь он, обряженный в свитер с оленями, валялся на низком диване в зале, где собирались гости, и критически всех рассматривал.
- Да, мы настоящие потомки графа Дракулы, - радостно подтвердил Лестат. Все ухмыльнулись.
- Вы празднуете, да? – с любопытством спросил вошедший с Арманом Хайман, как всегда жуткий до дрожи и вместе с тем милый, словно плюшевый мишка. – Никогда не видел, чтобы подобные нам праздновали наступление следующего года. Можно я посмотрю?
- Конечно, мы будем рады твоему обществу, - Мариус протянул Хайману руки. – Ведь я оставлял сообщение всем, кто пожелает присоединиться.
- Я смотрю, вы тоже присоединились к флэшмобу, - сощурился бесстрашный (сумасшедший) Дэниел, в котором внезапно проснулась давно забытая репортерская въедливость.
- Присоединился к чему? – с доброжелательным недоумением переспросил Хайман.
- К акции, - перевел подкованный в сетевом сленге Лестат. – Он имеет в виду ваш плащ.
- Вы что, все голые под ними? – выдвинул теорию почетный интервьюер.
- Милостивые боги, - поднял брови Мариус. – Амадео, я уже давно хочу спросить – чему ты учил своего сына?
- Не думаю, что мое воспитание было развратнее твоего, - парировал Арман, с некоторых пор состоящий со своим Мастером с состоянии холодной войны и сегодня встретивший его хоть и мирно, но довольно прохладно.
Накаляющуюся обстановку разрядил, как ни странно, Луи, молча расстегнувший застёжки плаща. В глазах Дэниела на мгновенье сверкнул человеческий восторг, а Лестат хлопнул в ладоши.
- Хвала моему гению, Луи! Mon Dieu, из-за этих пыльных тряпок, которые ты носишь, можно было совсем забыть, почто я польстился на тебя в девятнадцатом веке!
Остальные последовали примеру месье де Пон дю Лак, и в ультрасовременном серебристом зале перед приподнявшимся с дивана Дэниелом выстроилась вся история человечества. Прекрасный, как белокаменная статуя фараона, египтянин в украшенном драгоценными камнями схенти, в золотых браслетах и ожерельях. Римский патриций, словно только что сошедший со своего места в Сенате, в пурпурной тоге, свободно и небрежно перекинутой через алебастровую руку. Мальчик-венецианец, юный и очаровательный, словно девушка, в синей шелковой расшитой тунике и небесно-голубых чулках. Белокурый блестящий аристократ конца восемнадцатого века, прожигатель жизни в фиолетовом камзоле, с ниспадающим до самых пальцев кружевом манжет. Дворянин Нового Света, мрачный зеленоглазый юноша в черном сюртуке, плотно облегающем тонкую талию. И, наконец, респектабельный британец в бессмертном смокинге.
Они переглянулись – далеко не всем из них приходилось видеть друг друга в одежде, которую они носили при жизни. Дэниелу почему-то захотелось плакать.
- Не надо так на меня смотреть, Лестат. Тискать себя не позволю, - заявил Арман. – Пожалуй, настало время для моего подарка. Хайман, Мариус, вы разрешите мне?
Старейшие – те, кто могли блокировать его способности - благосклонно кивнули, и Дэниел почувствовал то, что однажды уже чувствовал: зал исчез. Вместо него появился сад.
- Только не нападай на меня, херувим! – засмеялся также испытавший дежа вю Лестат – но тут же замолчал, засмотревшись.
Алые розы и хищно распахнувшие пасти кровавые орхидеи, вьющиеся лозы, лопающиеся от перезрелости плоды граната с обнаженными рубиновыми зёрнышками и колючие шипы под нежными лепестками – на все это падал снег, мягкий, крупный, приглушающий запахом чистого холода тяжелый пряный аромат цветов. Зеленоватые светлячки плясали вокруг играющих радужными гранями снежинок, клубилась живая тьма, и где-то вдалеке звонили колокола.
- Сад Зла, - с улыбкой сказал Арман. – Это для всех вас, но в большей степени, конечно, для тебя, принц-паршивец, самый ужасный из всех вампиров. Вот она, философия нашего друга, господа. Дико аморальна, но иногда кажется действительно жизнеспособной.
- Ах ты ангелёнок, - всхлипнул Лестат и все же умудрился стиснуть Армана в объятьях. – До чего это прекрасно… Луи, платка не найдется?
Но Луи смотрел в снежное небо, слушал тишину и улыбался. Улыбались и Мариус с Дэвидом; Хайман бродил по тропкам и ловил ладонями зачарованный снег с широко раскрытыми, как у ребенка, глазами.

Остальные подарки были не такими лирическими – судя по всему, чтобы не дать Лестату с Дэниелом истечь сентиментальными слезами до полного обескровливания. Месье де Лионкур, звезда сцены, как всегда оказался на высоте: Мариусу он вручил самую навороченную модель графического планшета Wacom, Дэвиду – некую яойную новеллу в восьми томах, а Луи… правильно, белую крысу в клетке. Дэниелу он с обворожительной улыбкой протянул кувалду и велел разбить «все эти ужасные макеты прежде, чем я приду и сделаю это сам». Арману он тоже хотел подарить какой-то добрый совет, но Арман сказал, что убьет его, если он это сделает.
Дэвид рассадил всех вокруг камина и произнес длинное вступление, сводящееся к тому, что он делает это в виде исключения один-единственный раз и просит всех забыть о том, что он сейчас скажет. После чего он два часа травил байки из Таламаски, приводя на память цитаты из отчетов разных веков о здесь присутствующих. В числе вошедших в топ-десять было рассуждение некоего молодого сотрудника о том, что «если бы вампиры не отражались в зеркалах, у нас бы не было вампира Лестата – он умер бы от огорчения», а также подсчет современного ученого, сколько в общей сложности лесов было уничтожено на рапорты о Мариусе Римском.
Мариус обводил всех захмелевшими от тепла и общества глазами; он явственно видел, что Лестат уже мысленно составляет из засекреченных баек очередную книжку, но решил, что побеспокоится об этом позднее. Его взгляд остановился на Армане – и там и остался.
- Я все думаю, что нам чего-то не хватает, но никак не могу понять, чего, - нарушил молчание Луи.
- Ты можешь хоть раз в жизни не декаденствовать? – спросил Лестат, ласково щелкнув его по лбу (для человека подобная ласка обернулась бы смертью).
- Нет-нет, я понял, о чем он, - поднял руку не так давно почивший в мире Дэниел. – Для людей этот праздник не праздник, если нельзя нажраться.
- Если что, у меня там в подвалах десять серийных убийц, - махнув рукой, гостеприимно предложил невинный отрок в синем.
Трое младших – Дэвид, Дэниел и Луи – приняли приглашение. Остальные остались наблюдать фейерверк, распускающий огненные цветы над Островом Ночи. Судя по человеческому списку, не хватало лишь чьего-то высочайшего поздравления – и словно по заказу, на общем канале связи прозвучал вечно недовольный голос Миля:
- Маарет шлет вам привет. Она хотела бы присоединиться, но ей, сами понимаете, нужно встречать с семьей. От себя могу добавить – вы идиоты, господа. С Новым Годом!
- Должен признать, это было лучшее поздравление с Новым Годом за всю мою жизнь, - вполне серьезно сообщил Мариус. И прикрыл глаза, почувствовав, как в его ладонь осторожно, недоверчиво, но все же легли пальцы Амадео.
Вампир Лестат прижал ладонь к губам и простер руку, выпуская воздушный поцелуй в ночное море. Будьте счастливы в новом году, мои дорогие. Я жду вас.

[Гость]

Спасибо за такой роскошный родественский подарок! Расказ абсолютно потрясающий, заказчик бесконечно рад и счастлив. Спасибо!

[yisandra]

огромное спасибо! текст очарователен

[zenin-holmes]

Прекрасно, великолепно! Я в восхищении! Я бы даже мог нарисовать, если бы умел...